ВМФ СССР в первый день Войны

В моей бурной молодости был эпизод семидневного пребывания на торговом судне, по казенной надобности. Непривычный к морю и однообразию рейса, я старался не попадаться никому на глаза.

Славная команда моряков скоро привыкла ко мне и считала почти за своего. Очень скоро и на долгое время я набрался морских терминов и ударений привычных слов: кэп, компАс, боцмАн и тп…

Моряки научили меня есть трепанга и трубача, угощали при мне же приготовленным грогом. Молодые сверстники, за плечами которых было уже по 3-4 кругосветки, не обращали на меня никакого внимания. Свободные от вахты старики охотно болтали со мной на отвлеченные темы.

От штурмана (бывшего военного моряка) я и услышал гордое заявление: - "Флот начал воевать 21 июня 1941 года, по приказу адмирала флота Кузнецова!"

Не поверил этим словам, хотя седой бородатый кэп и подтвердил слова своего штурмана.

Спустя многие годы я стал изучать вопрос о причинах успеха «внезапного"вторжения*" германцев в 1941 году. И к моему удивлению оказалось, что старый штурман был отчасти прав: Флот действительно был приведен в полную боевую готовность еще до начала вторжения и успешно отразил массированные воздушные атаки на свои военно-морские базы и т.п.

Некоторые ставшие мне известными факты по теме я и излагаю читателю.

Проектирование сухопутных оборонительных сооружений военно-морских баз началось с середины 1940 года.

Кое-какие укрепления флотские инженеры построить успели. И именно на них в ноябре 1941 года моряки удержали части вермахта.

У военных людей термин «Внезапность» имеет следующие градации: стратегическая, оперативная и тактическая.

22 июня 1941 года агрессор продемонстрировал Внезапность именно оперативную. Ведь стратегически все было как на ладони: германские дивизии совершенно открыто разворачивались у границ СССР. У Генерального штаба перед глазами уже был опыт германского «блицкрига» в странах Европы.

О грядущем нападении военному руководству СССР стало известно еще 21 июня, во второй половине дня.

Но при этом к 23 июня ВВС СССР потеряли 1200 самолетов, (800 на земле). И это при том, что готовность подняться в воздух в авиации существенно менее часа (для истребителя минут 15).

Авиационным подразделениям для этого не требуется передислокация, просто сел в кабину готового к вылету самолета и полетел.

Штабы флотов того времени располагались в Севастополе, Измаиле, Кронштадте, Таллине и Полярном. Именно в этих городах с 1939 года моряки проводились мероприятия по системе готовности.
Разработанные штабами планы отрабатывались в реале, в ходе множества учений.

Всего было определено три степени готовности ВМФ СССР (флота) к грядущей войне.

Готовность №3-это повседневная готовность кораблей и их экипажей.
Готовность №2- корабли принимают все запасы, увольнение экипажей на берег сводятся к минимуму.
Готовность № 1 –Наивысшая готовность к немедленному вступлению в бой.

В результате принятых мер, когда министр обороны вечером 21 июня 1941 года сообщил Наркому Флота Кузнецову (в присутствии начальника Генерального штаба РККА Жукова) о грядущей войне, тот отреагировал отправкой на флоты короткой телеграммы о введении готовности №1.

Более того, Кузнецов лично обзвонил по телефону всех командующих флотами и приказал перевести флоты на высшую готовность. Не дожидаясь получения и расшифровки уже посланной телеграммы.

Эту телеграмму о готовности №1 я видел за стеклом витрины главного флотского музея в Питере.

Вообще же, рассказ об этих событиях 21 июня 1941 настолько интересен и трагичен, что заслуживает едва ли не цикла постов. Особенно в сравнении с действиями командующих сухопутными силами РККА.

Сейчас же ограничусь простой констатацией исторического факта: В первые сутки войны ВМФ СССР (флот) не потерял ни единого корабля, самолета морской авиации и самое главное-ни единого матроса. При этом противнику был нанесен существенный урон.

Причиной такого успеха считаю заблаговременную разработку и успешную отработку в подразделениях мер, направленных на отражение внезапной вражеской агрессии. Ну и, разумеется, выдающиеся личные лидерские качества наркома Флота Кузнецова Н.Г., не побоявшегося принять на себя ответственность в решающие, «золотые», предвоенные часы.