Лузер и Блондинка (2)

Теперь Лузеру уже наплевать на точное знание абстрактных вещей, нынче он  просто выживает, как умеет.

Лузер хотел застрелиться еще когда только узнал о своем разорении, но взвесив все «за и против», все-таки с сожалением убрал ствол от  головы.  «Умереть легко, жить трудно», - помнит Лузер бабушкину присказку, и лишь  потому он все еще терпит жизнь.

За побег из мест лишения свободы заключенному в России прибавляют  три года к основному сроку, если поймают, а ловят почти всех беглых. Лузер представляет свою жизнь на Земле как тюремный срок, и верит, что  если дотерпеть до конца, то возможно, что его исключат из Колеса Сансары? Тогда вновь  мотать земной срок ему больше не придётся. Но как человеку знать неведомое? Ведь никакого бога нет, а если бы  был, то являлся бы людям в каждом их поколении, и давал свидетельства своего существования, и растолковывал свои заветы.

- Всем нынче тяжело,-- утешает себя мысленно Лузер, грузно ступая ноющими ногами, он медленно идет к своему подъезду. К вечеру сильно болят потрескавшиеся ступни,   жмут  ноги черные английские туфли. Лузеру нравится ранняя осень с ее теплым, чистым и светлым воздухом. Ему приятна земля, что до дождей суха и не имеет грязи,  земяля осени,  покрытая чуть желтеющей листвой...

- Что может быть лучше ранней осени? Разве что поздняя весна.

Размышления о погоде обрывает белый Мерседес, с тихим шелестящим звуком остановившийся возле Лузера.  Открывается задняя дверца респектабельного авто,  с чувством собственного достоинства из его салона  выходит белокожая, светловолосая женщина. Обладательница роскошной зрелой фигуры, красавица, у которой есть деньги на правильное питание, персонального тренера и время на фитнес. Эта роскошная блондинка улыбается Лузеру ровными белоснежными зубами, ее голубые глаза сияют, и она приветливо машет рукой.

– Привет, – Лузер совершенно искренне приветствует Блондинку. он не притворяется, ему и вправду при  виде этой женщины стало хорошо на душе. Еще бы, такая роскошная и дорогая женщина вышла из крутого авто – именно к нему- и уже основательно подзабытая мужская гордость в эти мгновения играет в Лузере, как молодое вино. Своим холодным разумом Лузер отмечает про себя всю нелепость и глупость переживаемых им , но тут же расслабляется: – "В конце концов, ведь именно сейчас в кровь идет окситацин, разве это плохо? Хоть что-то хорошее в жизни". За время затянувшейся на годы черной полосы, Лузер научился радоваться любому светлому пятну в жизни. Вот и сейчас, периферийным зрением  отмечая  завистливые взгляды прохожих мужчин, Лузер совершенно четко осознавал свою радость от неожиданной встречи с красавицей-блондинкой. Наученный горьким жизненным опытом, он пытался запомнить эти позитивные мгновения, чтобы вспоминать о них потом, в минуты тоски и отчаяния, и так тешить себя  новыми жизненными надеждами.

Неожиданно для самого себя Лузер словно окунается в безветренный зимний вечер, в падающие снежинки в огнях дорогого отеля, и мысленным взором снова видит Блондинку, пытающуюся самостоятельно встать с заднего сидения авто. Ведь  красавица надела неудобную длинную узкую юбку из шерстяного джерси, цвета кофе с молоком, и  одела специально для него, чтобы порадовать точеным женским силуэтом тогда еще неЛузера. В этой неудобной юбке Блондинка выглядит потрясающе грациозно и противоречиво, и Лузер любит ее именно такой: -чарующе сексуальной и одновременно – домашней и родной.

Застрявшая в салоне Блондинка весело смеется нелепости положения, протягивает неЛузеру красивые ухоженные руки и говорит сквозь смех: – Достань же меня отсюда! На этот призыв неЛузер бросается к своей красавице, и вынимает ее своими сильными руками из глубокого, покойного чрева авто. На свежем зимнем воздухе аромат  духов Блондинки, едва уловимый, родной и чистый, кружит ему голову. И неЛузер, вдруг неожиданно для самого себя, целует свое пахнущее морозом и дорогим парфюмом сокровище в румяную щечку. Потом целует вновь, нежно и бережно.

Блондинка, словно засветившись изнутри, вдруг по-хозяйски обнимает неЛузера  за шею и крепко, от души целует в самые губы. Мужчина смущается взглядов прохожих, а Блондинка  воркует счастливым грудным голосом: – Это любовь, глупый. Просто прими мою ласку, она от души!

В те времена у пары были чудесные вечера… Блондинка ревновала неЛузера даже к мастерам педикюра, и сама ухаживала за его ногтями на руках и на ногах. – Ты только не смущайся. Я и папе, и маме ногти с детства стригу. Мы родные люди с тобой, не хочу, чтобы какие-то бабы касались твоего тела…

И когда над головой тогда еще неЛузера стали отчетливо собираться первые тучи, блондинка сказала: – Не печалься и не расстраивайся. Вместе мы преодолеем все невзгоды. – И впервые слова Блондинки показались тогда еще неЛузеру банальными и неискренними,  словно стали неявными предвестниками их грядущего расставания.

Все эти воспоминания, концентрированные последней любовью зрелого мужчины к женщине, пронеслись в памяти Лузера прежде, чем он взял себя в руки.  Снова подчинив разум, Лузер напомнил себе, что только что промелькнувшие воспоминания относятся к "зимнему неЛузеру", а  сейчас он всего лишь "осенний Лузер"...



картинка с Пиксадая