Тромб

За столом уютного кафе сидел широкоплечий, тонкий в талии мужчина средних лет, одетый в практичную и модную одежду, подобранную со вкусом и сообразно возрасту. Напротив сидела спутница, стройная платиновая блондинка с миловидными чертами лица, одетая немного невпопад возрасту и сама прекрасно это осознающая, но ничего не могущая с собой поделать, ибо «годы надо скрывать», хотя это конечно глупо, ведь ее любимый мужчина прямо заявил, что стареть надо красиво, он конечно ее любит, но... Ну и пусть, живем один раз, а молодость безвозвратно уходит… Лангустов она запивает красным мартини «Rosso», а перед ним на столешнице мореного дуба, стоит золотисто-белый напиток, собственноручно приготовленный сбор из листьев цейлонского чайного кустарника и колючих узких веточек тосканского розмарина. Обслуживающий столик рослый и смуглый официант в белоснежной рубашке с затаенной улыбкой смотрел, как посетитель аккуратно высыпал принесенную с собой заварку в дымящуюся кипятком тонкую фарфоровую чашку. «Да бога ради, лишь бы клиент не поскупился на чаевые, а пакетик «липтона», небрежно отложенный в сторону твердой рукой посетителя, все равно уже включен в счет...». Хотя реальные события не дают предпосылок для тревог и огорчений, тем не менее в мускулистой груди мужчины внезапно разлилось предчувствие неотвратимой беды, оно спустилось ниже к солнечному сплетению, а оттуда пронзительно и тонко отдалось в холодное и трезвое сознание. - Ты чего, милый? - Женщина уловила перемену в состоянии спутника и насторожилась. В ее жизни уже был один мужчина неспокойной и сильной породы, самый первый, покойный муж. Боже, как она была счастлива первым браком, и как сильно в душе любит своего Диму, до сих пор любит, хотя прошло уже 12 лет, 7 месяцев и две недели с его трагической смерти. Дима оберегал ее как зеницу ока, холил и лелеял, и вообще он был самым лучшим мужчиной на свете... Нынешний её спутник тоже хороший человек, и его она любит, или думает, что любит... Во всяком случае, этот точно второй мужчина, поселившийся в ее сердце, после Димы, конечно. А про прочих мужчин и вспоминать не хочется, были они будто не с ней, или она не была с ними? Да, отведала, попробовала мужчин после Димы, и в том нет сожалений. Вдовья доля горькая. Зато этот, второй мужчина – он есть, здесь и сейчас сидит напротив за столиком, и между бровями у него вдруг пролегла глубокая и заметная морщинка, а карие глаза до черноты потемнели от внезапно нахлынувшей грусти. Своего второго мужчину женщина бережет как ребенка, не отдаст нелепой Смерти, не уследила за своим единственно любимым, хватит! Здесь женщина усилием воли привычно прервала и прогнала прочь свои печальные мысли, и через минуту взгляд ее светло-голубых глаз, наполненных не изжитой любовью к покойному супругу, нежно засиял живому спутнику, внушая ему радость и обещая скорую ласку. Мужчина окунулся в нежный и любящий взгляд женщины и засиял как ребенок, которому родители подарили яркую игрушку и угостили шафрановым мороженым. Ведь нет места грусти и печали, «мы есть -смерти нет, а смерть есть -нас нет», и «проблемы надо решать по мере их поступления», да и что толку мучиться, когда не знаешь, где именно «подстелить соломку» на жизненном пути? Глупо и не по-мужски попусту пугать любимую, а ей и так тяжело, ведь по-прежнему безумно любит своего покойного Диму, во сне шепчет это имя, и никуда от этого не деться... - Пойдем еще куда-нибудь. Развлечемся… - игриво предложил он. - А пойдем!- в тон и со смехом ответила спутница. Никуда они конечно не пошли, а рука об руку вернулись домой, и сплели тонкие тела в единое целое на белых и холодных простынях кровати из тяжелого орехового дерева. Субботним днем мужчина и женщина пришли в баню к друзьям, где он посидел недолго в парилке, он всегда не любил баню с ее горячим воздухом. Она напротив, страстная банщица, с набором всяческих терок, пемз, мочалок, масел и кремов, и веника у нее с собой два, один экзотичный из бамбука, а второй местный, одуряюще пахнущий смоляной зеленой свежестью заурядной колючей пихты с вплетениями веточек неброского вереска. Завернувшийся в сухую простыню, мужчина вместе с другими «мальчиками» сидит за столом, попивая травяной душистый чай, а «девочки» все парятся и парятся, и дружная компания старинных друзей ощущает себя хорошо, уютно, душевно, по-домашнему. Женщины наконец идут в парилку со словами «это в последний раз, только погреться, окунуться, и собираемся домой, пока мужики не нашли пиво». И вправду, недолго посидели на раскаленных досках парной, согрелись и с радостными взвизгами попрыгали в холодную воду бассейна. Она нырнула с головой в холодную воду розовым распаренным телом в белом купальнике, и медленно всплыла на поверхность с лицом в воде. Подруги закричали громко и испуганно, мужчины вскочили из-за стола и без церемоний вытащили из бассейна неподвижное женское тело. Один мужчина стал делать непрямой массаж сердца и искусственное дыхание, а другой быстро надел брюки и приказал «одевайся» ему, растерянному и испуганному. Натянув штаны и свитер, он взял сильными руками ее легкое белокожее тело с мокрыми волосами и сел на заднее сидение авто, а какая-то неодетая женщина набросила простыню на остывающее обнаженное тело подруги. Стремительный «Ауди» за пять минут примчал к больнице, и вот уже приемный покой и несколько медиков навстречу. Медперсонал кажется таким опытным и деловитым, что в сердце мужчины вспыхивает и разгорается надежда. Высокий полный врач, спустя 30 минут выходит из процедурной, разводит руками и говорит: - Тромб оторвался. Ничего нельзя сделать. Спасти невозможно. Мужайтесь. - Да ладно! - начал горячиться мужчина, еще не поняв смысла сказанных слов. - Какой тромб? Ей всего только 37 лет, фитнес, диеты, процедуры каждую неделю... Врач молчал и с сочувственным видом смотрел на белый кафель пола, опомнившийся сипло спросил: - Умерла? Врач кивнул, предложил пройти в кабинет, принять успокоительные лекарства, мужчина покорно передвигал ноги вслед за медиком, а в ординаторской выпил предложенные таблетки. Доктор еще что-то говорил, но мужчина развернулся и молча ушел из больницы в пряный воздух ночи субботы на воскресенье. Вслед кричали медицинские сестры, но он не остановился, и тогда сестрички пошли за ним. Когда проходил мимо зеленых изгородей, растущих по краям больничного двора, его накрыло осознание случившегося горя, и тогда он остановился, и безудержно зарыдал вслух. Три медички, белеющие в ночи аккуратными брюками и халатами, тактично застыли неподалеку, готовые придти на помощь. Мужчина сквозь слезы приметил женские фигуры, и ему стало неловко за слезы. Он жалко и криво улыбнулся, пытаясь взять себя в руки, в этот момент понял, отчего несколько дней назад внезапно заныло в груди.