Судьба попаданца Шмулинсона-Оболенского (конец)

Покончив с протоколом попаданца, Жиган отвел Шмулинсона на пару шагов в сторону и произнес вполголоса: Слушай меня, общечеловек, без протокола.

На трамвае по Москве тебя прокатят завтра, и по всему маршруту рядом будут двое моих пацанов. Тебя охранять, ну и заодно и карманы карасей пощипать. На прикид и очумелость попаданцев народ приезжий, что в трамвае катается еще иногда заглядывается. С общипанных ротозеев 5% навара-твоя честная доля.

Шмулинсон молчал, и Жиган истолковал это молчание по-своему:
И не куксись ты так. Мог я вообще тебя кинуть. Не предупреждать, не делиться, по вашим понятиям Гадкого распильного времени. Но не таков Жиган, он завсегда за правду, цени это!

Жиган приблил губы к уху Шмулинсона: В уплату за трамвайный билет и душевное сопровождение мои гиды должны награду с тебя получить. Все то что ты имеешь при себе, по-мелочи... Ну там презики, жвачки, спайсы, таблетки. Ты им все это добровольно отдашь! Эта мелочь нашему государству не интересна, а моим пацанам положен грев за труды...

Не слушая толком слов Жигана, попаданец успокоился, поразмыслил, взял себя в руки. Шмулинсон наконец поверил, что происходящее с ним -это не постановка. Слишком все вокруг выглядело реально и убедительно.

Кое-какие важные вопросы требовали ответов, попаданец поднял руку, как ученик за партой, Жиган кивнул ему благосклонно, и Шмулинсон -Оболенский задал вопрос:

-Ну допустим, поверю я после этой экскурсии, что в прошлом времени сейчас нахожусь. Лохам на уши так приседаю, что они из карманов мне сами отдают. Потом теряю, правда, все что насосал, но лох не мамонт, он не вымрет. Еще секты всякие из жлобов пилить умею. Мелкие, правда... но верят мне лохи, верят!

А потом, после трамвая- что со мной будет? Я очень важная птица!

Жиган понимающе кивал, слушая откровения попаданца. На честность ответил по-честному:
Питух конечно важная птица, но не везде и не всегда.
Куда тебя власти денут, я не знаю. Отправят за 101 километр, это точно.
На полуострове Таймыр есть барачный поселок для попаданцев.
Людей навроде тебя наши джигиты кавказские отказываются подпускать к баранам, казахи к верблюдам, хохлы к свиньям, узбеки к ишакам, а чукчи к оленям.
Чукчи так вообще плачут, что типа им Абрамовича хватило за глаза- в будущем времени...

Ночной июньский московский воздух наполнился ароматом цветущих растений, запели сверчки, в окнах домов горел неяркий свет, из пекарни при булочной потянуло запахом хлеба.

Оттаявший и видимо проголодавшийся Жиган поколебался, но все-таки произнес вполголоса:-
-На Москве люди говорят, что в Антарктиде скоро пингвинью станцию откроют. Специально для попаданцев из Гадкого времени. Пусть попаданцы на Севере птицу эту разводят, подальше от советских людей...

Рассказывая про пингвинов, парень покачивал головой недоверчиво. Дескать за что купил, за то продаю, просто слухи глупые пересказываю тебе, товарищ.

Шмулинсон послушал про Антарктиду и поник головой, а черствый Жиган сказал ему равнодушно:--Ну а теперь пошли к управдому, у него протокол изъятия материальных ценностей оформим. Ты сегодня в дворницкой переночуешь, булку ситного хлеба и бутылку ситро тебе найдем. Все чин чинарем... Ведь зачем тебе теперь здесь эта твоя дешманская вьетнамская куртеха? А покушать то тебе надо. Пойдем уж, попаданец из Гадкого времени...

Важный Жиган и понурый Шмулинсон-Оболенский ушли вместе, а еще раньше поднялись в квартиры женщины с детьми, а за ними следом и мужчины...

Лишь на скамейке неугомонная советская молодежь негромко мурлыкала под гитару песенку Вертинского

"В банановом и лунном Сингапуре, в бури,
Когда под ветром ломится банан,
Вы грезите всю ночь на желтой шкуре
Под вопли обезьян"...